Эдит Джованна Гассьон

Эдит Пиаф родилась в декабре 1915 года. Ее назвали в честь одной из медсестер-британок. Родителей девочки — несостоявшуюся актрису Аниту Майяр и акробата Луи Гассиона — тяжело было назвать полноценной семьей, так как отец воевал на фронте несколько лет, а мать в это время искала для себя более подходящую партию. Когда Луи вернулся с фронта, он понял — возлюбленная сбежала, оставив маленькую дочку на попечение бабушки и дедушки.

Пожилая женщина, к сожалению, тоже не смогла дать ребенку заботу и необходимый уход, и Гассион забрал дочку к себе, чтобы отвезти к другой бабушке в Нормандию. Бабушка по папиной линии вела не самый пристойный образ жизни, и атмосфера для воспитания малышки тоже оставляла желать лучшего. Из-за недосмотра у трехлетней Эдит воспалилась роговица, ребенок перестал видеть.

Бабушка вместе с местными женщинами совершила паломнический тур к святой Терезе. При этом она была готова пожертвовать на церковные нужны 10 тыс. франков, лишь бы девочка снова смогла видеть. Сутки напролет шла служба, а к вечеру Эдит, как по волшебству, прозрела в тот момент, когда оказалась недалеко от фортепьяно. С того дня она всегда держала при себе образок святой Терезы, своей покровительницы, а музыка стала для нее смыслом жизни.

Девочку отдали в школу в Нормандии, но нормально учиться она там не смогла. Одноклассники смеялись и дразнили ее за то, что она жила у бабули в публичном доме, что считалось на тот момент крайне постыдным. Промучившись какое-то время, Эдит перевели в возрасте 9 лет в Париж, по месту жительства отца. Луи также работал акробатом на улицах и взял дочку в помощницы.

Песня в финале отцовской программы стала отправной точкой в ее будущей карьере. В возрасте 14 лет Эдит Пиаф стала жить самостоятельно. На жизнь она зарабатывала пением в кабаках. В самой простой одежде, худенькая и невысокая, с довольно ярким макияжем будущая звезда выглядела не такой, как мы ее знаем сейчас, но когда она начинала петь — на внешний вид уже никто не обращал внимания.

В возрасте 20-лет девушку заметил на одной из улиц владелец модного кабаре Le Gerny’s на Елисейских полях Луи Лепле. Он предложил ей выступить в своем заведении, и Эдит согласилась. Она научилась вести себя соответствующе, выбирать подходящий наряд, держать под контролем мимику и эмоции. Луи даже придумал ей лаконичный и емкий псевдоним Пиаф, что в переводе с французского значит «воробушек», которое невероятно ей подходило.

Афиши засверкали надписью «Малышка Пиаф», и публика спешила в заведение поскорее узнать, что за новую звезду нашел Луи. Феноменальный успех поднял Эдит на новый уровень. В 1936 году она уже участвовала в шоу в цирке «Медрано» с другими французскими звездами. Голос Эдит Пиаф впервые зазвучал и на радио. Слушатели буквально требовали, чтобы она пела еще. К несчастью Луи Лепле был застрелен, и какое-то время Эдит была под подозрением из-за того, что именно ей Луи завещал небольшую сумму.

За Пиаф вступился поэт Раймон Ассо. Именно он буквально спас певицу. Он писал ей авторские композиции, учил этикету, помог найти свой стиль в одежде, договаривался о ее выступлениях, в том числе в крупнейшем парижском мюзик-холле «АВС». Певицу перестали обвинять, а ее карьера пошла в гору. В этот момент зажглась звезда той самой великой Эдит Пиаф. О ней говорили и местные газеты, и крупные международные издания.

В 1952 году Эдит ждали очередные испытания: две автокатастрофы, жуткие травмы, переломы, причиняющие такие страдания, что певице требовались очень сильные обезболивающие, которые на 4 года стали ее постоянными спутниками. Следом у нее обнаружили склероз и цирроз. Эдит не сдавалась и продолжала давать концерты между посещением больниц. В 1962 году свою легендарную песню «Non, je ne regrette rien» она пела уже на Эйфелевой башне.